9ce9bf27     

Нагибин Юрий - Телефонный Разговор



Юрий Маркович Нагибин
(1920-1994)
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
Рассказ
Писатель Бурцев приехал в дом отдыха санаторного типа "Воробьёво" работать
и подлечиться. Первое намерение было серьезным; он давно задумал маленькую
повесть, до которой в московской суете и обремененности никак не доходили
руки; второе - более смутным, поскольку недужил он всем понемножку. Бурцев
опасался, что назойливая заботливость врачей разрушит покой, за которым он
кинулся сюда из Москвы, но этого не случилось: ему сделали
электрокардиограмму, и на том с лечением было покончено, что его вполне
устраивало.
Дом отдыха располагался в новом громадном здании, которое людям передовых
взглядов казалось образцом мировых строительных стандартов, а приверженцам
отечественного ампира конца сороковых - начала пятидесятых годов - чертогом
сатаны. На самом деле то был архитектурный курьез, воочию показывающий, что
внешняя современность форм может сочетаться с такой перегруженностью, перед
которой меркнут пресловутые излишества древнего архитектурного благочестия.
В подмосковном "Воробьёве", расположенном на равнине, в окружении
прекрасных смешанных лесов, отдыхающие проходили тяжелую акклиматизацию,
словно в горах Кавказа или в душно-влажно-смоговой щели Карловых Вар:
повышалось давление, сбивалось сердце, вяжущая слабость охватывала тело.
Причина тому не в природных условиях, а в интерьере. Обилие полиэтиленовой
пленки, которой оклеены стены номеров, равно и синтетических паласов,
затянувших все полы, кроме мраморных, болезненно отражалось на естестве
человека, рассчитанном на органическую, а не на химическую жизнь.
Бурцев был склонен объяснять странную раздражительность, овладевшую им в
первые дни, влиянием "химического микроклимата". Уезжая, он дал себе слово
забыть о московских делах, выкинуть из головы все заботы и тревоги, но ничего
из этого не получалось. Его первая забота называлась Отаром Хачипури. Недавно
умерший Хачипури принадлежал к тому отряду литераторов, которых до войны
называли "малоформистами". Потом этот термин как оскорбительный был упразднен
стараниями прежде всего самого Хачипури, не только автора одноактных пьес, но
и теоретика, глашатая, трубадура, трибуна и рыцаря малых форм драматургии. На
пасынков большой драматургии распространилось гордое слово "драматург".
Недаром со всех трибун возвещал старик Хачипури: "И в малом можно сказать о
большом", "Нет маленьких и больших пьес, есть талантливые и бездарные". Он
возглавлял подкомиссию одноактной пьесы и сектор драматургии для
самодеятельности, был непременным участником всех собраний, совещаний и
пленумов, отстаивая достоинство своего жанра в тундре, тайге, пустыне и горах
с тем же бесстрашием, что и под каменным небом писательского клуба. Отар
Хачипури был обаятельнейшим человеком, незаменимым тамадой на всех
литературных банкетах. И у каждого писательского гроба мужественно нес
прощальную вахту неутомимый в делах общественной пользы старик. И вот Хачипури
не стало. Казалось, что он бессмертен, что до скончания века будут мелькать на
всех литературных сходках его голый смуглый череп в обводе снежно-белых слабых
волос, мясистый добрый нос, коричневые патетические глаза за толстыми стеклами
очков, звучать хрипловатый, но отчетливый, богато модулированный голос. Но
сгорел в одночасье. Как полагается, была создана комиссия по литературному
наследству, председателем которой назначили Бурцева. Сгоряча размахнулись
издать всего Хачипури, но чей-то трезвый, остужающий



Содержание раздела